Коваль О. А.
Искания метафизики, или Vita mortalis в лабиринтах mors vitalis. — СПб.: Издательство РХГА, 2017. — 208 с.
ISBN 978-5-88812-797-1
Книга представляет собой ряд историко-философских очерков, в которых традиционные проблемы метафизики подаются в ракурсе, позволяющем по-новому взглянуть на известные сюжеты и темы. Выбор персоналий продиктован стремлением автора показать классическую метафизику как точку отсчета онтологической, гносеологической, эпистемологической и этической перспектив.
Книга адресована специалистам и всем интересующимся историей западноевропейской мысли.
УДК 1
ББК 87.3
К56
Рекомендовано к печати Редакционно-издательским
советом Института философии Санкт-Петербургского
государственного университета
Рецензенты:
Иванов О. Е., доктор философских наук, профессор (РХГА),
Алымова Е. В., кандидат философских наук, доцент (СПбГУ)
Издание осуществлено в рамках проекта РГНФ
№ 13-03-00151 «Образы бессмертия в современной культуре»
© Коваль О. А., 2017
© Санкт-Петербургский государственный университет, 2017
© Издательство РХГА, 2017
Содержание
Предисловие………5
Энергийный континуум бытия
в философии Аристотеля……… 8
Отражение аристотелевского учения
о четырех причинах в монадологии Лейбница……… 26
Понятие силы у Лейбница в свете
декартовского различения двух субстанций……… 45
От тела субъекта к субъекту тела: дилемма страстей
в рационалистической концепции Декарта……… 68
Cogito Декарта и трансцендентальная
субъективность Гуссерля……… 85
Свобода как онтологическая необходимость
у Спинозы и Сартра ………. 103
Сorpus publicum
в социальной теории Томаса Гоббса……… 112
Продуктивная способность воображения
в учении Канта о трансцендентальном схематизме……… 122
Бог, свобода и бессмертие
в этико-политической мысли Ханны Арендт……… 144
На перекрещении разумности и телесности.
К вопросу о безумии……….. 156
Приложение
Николай Коперник и учреждение новой картины мира ….. 173
Индивидуальная субстанция как праоснова человеческой
жизни: философские медитации Гиви Маргвелашвили …… 187
Предисловие
Заглавие «Искания метафизики» сегодня кажется почти невозможным: ему скорее пристало украшать обложки старинных трактатов, нежели современных изданий. Само слово «метафизика» с легкой руки Ницше начинает все больше обрастать исключительно негативными коннотациями, так что когда Хайдеггер или Витгенштейн объявляют войну метафизике, они не столько производят революционный переворот, сколько констатируют уже свершившийся факт. Однако такой радикальный обвинительный пафос, с которым еще наука Нового времени — почти с первых шагов ее становления — выступала против метафизических спекуляций, отваживаясь тем самым на в известном смысле «отцеубийство», свидетельствует о серьезности противника, за которым тоже признается своя сила и правда. Нельзя просто взять и сбросить со счетов многовековую историю мысли — не будь ее, нечего было бы и пересматривать. Любой авторитет, как писал Гадамер, тоже некогда утверждал себя в отчаянном усилии приобщиться к истине.
Уникальность сегодняшней ситуации заключается не в том, что после свержения всех прежних идолов и публичного объявления смерти Бога, субъекта, человека, конца истории, искусства, философии и т. д. мы находимся на стартовой площадке новых, небывалых начинаний, а в том, что нам доступна двойная перспектива видения: не слепое подчинение традиции и не слепое же ее отрицание, но возможность совмещения обоих ракурсов. Иными словами, возможность диалога, ценность которого отстаивал Владимир Соломонович Библер, видевший в нем особый способ взаимодействия не только отдельных индивидуумов, но различных типов культур. По мысли Библера, в диалогическом общении как «многоместном множестве» актуализируются разные исторические формы культур, каждая из 6 которых представляет собой реализацию лишь одной потенции «бесконечно возможностного бытия». В лице друг друга они обнаруживают как свою уникальность, так и свою недостаточность, а потому нуждаются в «разговоре» для собственного развития и обогащения. То же можно сказать и о диалоге, который ведут друг с другом мыслители. Оспаривая и опровергая своих предшественников, в их лице они обретают ту почву, что позволяет утвердиться их собственной мысли, и в свою очередь становятся предметом критики и отталкивания для тех, кто приходит следом. Это динамичное, осуществляющееся в непрестанном преодолении и самопревышении вечное становление мысли и составляет традицию западноевропейской метафизики. «Искания метафизики» — попытка запечатлеть эту философскую разноголосицу и удержать то существенное, что проступает в каждом подлинном разговоре и что, по сути, организует диалог как таковой.
Само по себе мышление — как средоточие метафизики, как непосредственное дело философии — занятие странное, если взглянуть на него с позиции не-философа. Житейский упрек в заумности философской речи неожиданно обнаруживает свою истинность — в том смысле, что в работе мышления ум всегда стремится выйти за свои пределы. И даже в том, что он никогда не удовлетворяется достигнутым результатом, сохраняя в себе сомнение как движущий стимул дальнейшего разворачивания (ex-plicatio), сказывается его непрактичная, деструктивная, мета-физическая природа. Для этого оксюморона сверхприродной природы чистого разума Платон нашел формулу «живая смерть», терминологически закрепленную Августином в ее латинском эквиваленте как mors vitalis. Мышление тем самым маркирует главную границу — между жизнью и смертью, а в платоновском понимании границы как перехода, в равной мере связывающего и разделяющего, философствование возвышается до уровня если не божественного деяния, то по меньшей мере героического. Отрыв мысли от реальности, неизбежное запаздывание, отставание от жизни, только и позволяющее ей исполниться смысла, предстает в облике смерти — но не как последней точки в линейной перспективе человеческого существования, а как постоянного спутника, придающего полноту и завершенность жизни здесь и сейчас. Исследуя «жизнь ума», Ханна Арендт констатирует, что мысль — это всегда послемысль (after-thought), мысль постфактум, тогда как сам этот factum дается чувствам. Но жизнь как факт — этого слишком мало для самой жизни; даже одно ее неоспоримое присутствие провоцирует вопрос: «Почему вообще есть сущее, а не скорее ничто?», с которого и начинается философия.
В такой постановке вопроса находит свое отражение не только противоположность бытия и ничто, жизни и смерти, но и их парность, нераздельность, косвенно указывающая и на само мышление как то, что способно их соединить. Выступая в роли Харона, философская мысль стремится получить ответ на главный вопрос vita mortalis, заглянув за ее границу. В более узкой, антропологической перспективе это вопрос о смысле и назначении всякой смертной жизни. Возможная тщетность подобных попыток не отменяет ценность поиска, который и создает тот культурный контекст, где реализуется осмысленная жизнь и живое мышление. Каждый персонаж этой книги, будь то Аристотель, Лейбниц или Ницше, прокладывал свой путь в этом зыбком пространстве меж двух миров. Их усилия складываются в причудливую траекторию западноевропейской мысли, которая никогда не может быть преодолена до конца, поскольку любое ретроспективное прохождение невольно продвигает ее еще на шаг вперед.
Научное издание
Коваль Оксана Анатольевна
Искания метафизики,
или Vita mortalis
в лабиринтах mors vitalis
Ответственный редактор А. А. Галат
Корректор Е. М. Пожидаева
Верстка А. И. Соловьевой
Художник О. Д. Курта
Подписано в печать 22.03.17
Формат 60х90 1/16. Печать цифровая.
Усл.печ.л. 12,5. Заказ № 1217
Издательство РХГА
191023, Санкт-Петербург, наб. р. Фонтанки, д. 15
Тел.: (812) 310-79-29, +7(981)699-6595,
факс: (812) 571-30-75
E-mail: rhgapublisher@gmail.com
http://irhgа.ru
Отпечатано в типографии «Контраст»
192029 Санкт-Петербург, пр. Обуховской обороны, д. 38
Свежие комментарии